В период тридцатилетней войны кардинал Ришелье приказал выбивать на французских пушках латинский девиз Ultimaratioregum ("Последний довод королей").
Вряд ли на северокорейских стратегических ракетах имеется аналогичная надпись, но роль этого оружия в политике страны совершенно та же. И великие державы своими действиями в последние годы только доказывают младшему Киму мудрость французского первого министра. От вторжения в Ирак в 2003-м до последнего обострения между США и Россией по поводу Сирии несколько недель назад: аргументов в пользу сдерживающей роли ядерного оружия для стран, претендующих на суверенитет, более чем достаточно.
Но речь идет лишь о "последнем доводе". Обладание не имеет смысла без готовности использовать его наличие для аргументированных переговоров. Только так – это довод. Иначе просто инструмент приближения судного дня в руках сумасшедшего. Прошедший на днях исторический межкорейский саммит ясно показал, что Ким Чен Ын далеко не безумен.
Напротив, он осознанно включился в большую дипломатическую игру. И вошел в нее с довольно сильных позиций.
Пи(а)ррова победа Трампа
В ряду оценок саммита в Пханмунджоме особо выделяются заявления о том, что прорыв в мирных переговорах между Пхеньяном и Сеулом стал прямым результатом мудрой политики действующей американской администрации. Этот вывод стоит рассмотреть подробнее.
Действительно, с момента въезда в Овальный кабинет Дональд Трамп проявлял по отношению к КНДР ту самую решимость идти на крайние (с военными включительно) меры, которой так недоставало его предшественникам. С другой стороны, никогда прежде Северная Корея и не достигала такого уровня развития своей ракетно-ядерной программы, чтобы фактически не оставлять Вашингтону иного выбора.
На месте Трампа любой американский лидер вынужден был бы придерживаться примерно такой же линии. Разве что без грубых твитов в адрес Кима, которые кроме излишней нервозности ничего в ситуацию не привнесли.
Дело в том, что на данный момент КНДР обладает, по разным оценкам, от 30 до 60 ядерными боеголовками и средствами доставки, которые гарантированно могут достичь принадлежащего США острова Гуам, Аляски, Гавайских остров, а, возможно, и континентальной территории Соединенных Штатов. Дальше сидеть с пакетом санкций и просто ждать, пока Пхеньян обретет для шантажа возможность нанести ядерный удар по Вашингтону, Белый дом просто не мог.
При этом для американцев нет хорошего силового решения проблемы. Любой, даже самый точный и эффективный удар по стратегическим объектам и пунктам управления КНДР без всяких сомнений приведет к разрушительному артиллерийскому удару по Южной Корее и расположенным там войскам США.
Идя на серию провокационных ядерных испытаний и ракетных пусков в минувшем году, Ким это все прекрасно понимал. Он втянулся в игру нервов, где, с одной стороны, к Корейскому полуострову направлялись американские авианесущие группы, а с другой – по северокорейскому телевидению подробно сообщали о планах ракетного пуска по Гуаму.
В этой игре скорее победил "гений среди гениев в военной стратегии" (официально закрепленный титул лидера КНДР). Эскалация ему нужна была не сама по себе, а для завершения важных испытаний и, главное, демонстрации относительной боеспособности своих стратегических войск. В мире уже никто не сомневается: в отличие от Ирана, у Северной Кореи сегодня есть полноценные ядерные заряды и сравнительно эффективные средства их доставки на расстояния в несколько тысяч километров.
В таком положении Пхеньян ничего не теряет от замораживания и без того крайне обременительной для нищей страны ракетно-ядерной программы. При этом Ким умело воспользовался Зимней олимпиадой у южных соседей, чтобы вынудить их стать главными адептами максимальной сдержанности в отношении КНДР. 10 мая прошлого года президентом Республики Корея стал Мун Чжэ Ин, который сменил коррумпированную предшественницу в том числе с обещаниями сохранить мир на полуострове. При каждой прошлогодней вспышке напряженности между Ким Чен Ыном и Дональдом Трампом именно Мун проявлял чудеса дипломатической сдержанности.
В итоге именно Сеул открыл Пхеньяну двери возможностей, пригласив северных спортсменов на олимпиаду и даже предложив им пройти на церемонии открытия под общим флагом единой командой. Крайне тщеславному Киму это было как бальзам на душу. Далее целая серия взаимных символических жестов с обеих сторон создала благоприятную атмосферу для саммита.
Был ли бы он успешен без желания лидера Северной Кореи добиться прямых личных переговоров с Трампом? Вероятно, нет. Однако сама готовность президента "одинокой сверхдержавы" встретиться с главой самого жесткого тоталитарного режима в мире уже является успехом последнего. Да, у Белого дома много инструментов давления на Пхеньян во время переговоров: от нынешних суровых экономических санкций до угрозы военного удара.
Но США могли бы манипулировать всеми этими рычагами и без вступления в прямой торг с диктатором. Однако грамотное повышение Кимом ставок до максимума и не менее филигранный аккуратный отход от опасной черты принес ему признание как достойного разговора визави.
Не меньшую роль сыграла и жажда Трампом громкой внешнеполитической победы, способной на практике доказать, что "Америка снова становится великой".
Избиратели республиканцев в детали вникать не станут, а снятие угрозы ядерной войны якобы грамотным сочетанием "давления и готовности к сделке" им точно понравится. И вот уже влиятельный сенатор Линдси Грэм заявляет о том, что Трамп может претендовать на Нобелевскую премию мира. В принципе да, но только в компании с Мун Чжэ Ином и Ким Чен Ыном.
Могли ли отец и дед последнего даже мечтать о таком?
Суверенное примирение
Пхеньян заинтересован в ослаблении санкций, привлечении инвестиций, повышении уровня жизни своих граждан. Хорошо знающие режим эксперты уверяют, что младший Ким реально мечтает об открытии в своей столице ресторана МакДональдс. Не просто так же отец отправлял его на несколько лет учиться в школе в Швейцарии.
"Гений среди гениев" по всем признакам не верит в коммунистическую утопию и готов к рыночным реформам по китайскому образцу. В эту же сторону его подталкивает и все более влиятельная в КНДР младшая сестра Ким Е Чжон. Она прилетала на открытие Олимпиады в Сеул и лично сделала очень много для успеха межкорейского саммита.
Консервативную оппозицию в армейских кругах Ким Чен Ын разгромил еще несколько лет назад, а успешное создание полноценного ядерного арсенала завоевало ему большую популярность в младшем поколении военных. Лидер страны и так уже провел аграрную реформу и значительно либерализовал отношение к малому бизнесу. В стране созданы специальные экономические зоны и активно поощряется перенос производств из КНР. Соответствующий курс активно поддерживает Пекин, заинтересованный в стабильности соседа, у которого при прошлом Киме регулярно случался массовый голод, порождавший бегство людей в Китай.
Нельзя сказать, что отношения между Пекином и Пхеньяном такие уж безоблачные. Ядерная программа КНДР никогда не нравилась китайским товарищам. Но угроза военного разгрома режима силами США и Южной Кореи с перспективой объединения полуострова под контролем Сеула не устраивает КНР совершенно.
Для корейцев Китай тоже бывшая метрополия, как и Япония, и объединенная Корея с мощнейшей экономикой и 75-миллионым населением стала бы явно самостоятельным по отношению к Пекину региональным игроком. Боятся такого объединения и в Токио, как в свое время в Париже и Лондоне опасались воссоединения двух частей Германии.
В таких обстоятельствах в Пекине рады снижению напряженности на полуострове, но не желают принципиального изменения статуса-кво. Тем более, под патронатом Трампа, с подачи которого КНР и США оказались в шаге от масштабной торговой войны.
Что касается России, то саммит США–КНДР может стать для Москвы демонстрацией того, что в целом может иметь в виду Трамп, когда он говорит о "желании поладить с Россией".
Снятие санкций в обмен на демонстративный отказ от вызывающей неприятие у Вашингтона политики. Степень отказа, перечень конкретных уступок с обеих сторон – все это может быть предметом переговоров.
Но не сам подход: США при Трампе даже меньше, чем при Бараке Обаме, склонны к "новой Ялтинской конференции". Глобально ничего нового и большого с Россией обсуждать не готовы – только условия разрядки, которая, как убеждены в Белом доме, Москве нужна больше, чем им.
Но прежде чем заглядывать столь далеко, президенту США нужно выйти из настоящего гамбита: как договориться с Кимом не ценой фактического признания ядерного статуса КНДР. Сам Вашингтон серией своих интервенций на Ближнем Востоке показал, что только ядерное оружие – настоящая гарантия от силовой смены режима извне.
Есть, конечно, еще Китай, который, как говорилось выше, не позволит Соединенным Штатам повторить в Северной Корее опыт Ирака или Ливии. Однако без ядерного арсенала так Пхеньян станет абсолютно зависимым от доброй воли Пекина. А вдруг устранение Кимов от власти станет такой же частью «большой сделки» США с КНР, как избавление от Башара Асада не раз фигурировало в дискуссиях о гипотетическом компромиссе Вашингтона с Москвой.
Пока мало кто верит в скорую денуклеаризацию Корейского полуострова (что должно означать и отказ от захода в порты Южной Кореи кораблей США с ядерным оружием). Стратегическая необходимость сдерживать все более амбициозный Китай вряд ли позволит Вашингтону вывести войска из Японии и Южной Кореи, чтобы дополнительно успокоить Кима. А поверить в то, что последний ради блага своего народа пойдет на добровольный демонтаж режима – реально главное препятствие к объединению двух частей страны, – очень трудно.
С готовностью вовремя уйти ради лучшего будущего государства пока очень плохо и у украинских политиков. Что уж говорить о "гении среди гениев".
И еще один важный момент. Наличие у Южной Кореи и КНДР высокой степени суверенитета (пускай и неполного) в вопросах внешней политики играет первоочередную роль в последних успехах мирного процесса. Марионетки соответственно Вашингтона и Пекина никогда б ни о чем принципиальном не договорились.
В этом важный урок для Украины.
"Большая игра" великих держав не подразумевает приоритетной заботы о жизнях и, тем более, качестве жизни граждан государств-клиентов. Ведь речь идет только об инструментах, которые поддерживают просто в дееспособном для решения задач великих держав состоянии. Не более.