1 декабря произошло покушение на Вячеслава Соболева. Но киллер промахнулся и убил его трехлетнего сына Сашу, который находился в авто.
"Страна" пообщалась с матерью убитого мальчика Инной. Она подробно рассказала, как все произошло, а также как изменилась их жизнь после случившегося и как полиция тормозит расследование.
— Как вы себя чувствуете, когда находитесь рядом с местом, где случилась трагедия? Вам не тревожно там находиться?
— Мне нечего переживать. Наверное, это поймет только мать, которая потеряла своего ребенка, но страха нет ни перед чем. Самое страшное уже произошло. Как я могу чего-то бояться, когда я повернулась, а у моего ребенка нет полголовы? Как я могу бояться какую-то мразь? Или вообще чего-то бояться? Если кто-то в меня выстрелит, я просто пойду к своему ребенку.
— Как изменилась ваша жизнь после 1 декабря?
— До этого момента у нас была первая жизнь. После убийства нашего сына началась вторая жизнь. Раньше мы всегда боролись и говорили друг другу с мужем, что нужно идти до конца. Это наша страна, мы здесь живем, и мы должны бороться. Сейчас уверенность возросла. Мы стали больше верить друг в друга. Ради нашего сына мы будем идти до конца. После того, что я увидела и ощутила, у меня и у моего мужа нет страха смерти.
— Опишите вечер 1 декабря. Как все произошло?
— Мы ужинали в ресторане, сидели за столом, мой сын попросил пиццу. Я хотела ему помочь справиться с едой, но он сказал, что будет есть сам. Ему принесли раскраски. Я его спросила, что ему раскрасить? Там было много разных рисунков. Я сказала выбрать то, что он хочет.
— И что он выбрал?
— Он выбрал ракету. Он мне сказал: "Мама, я полечу на этой ракете!". И он полетел.
За день до сын попросил у няни крестик. Он просил, чтобы она дала ему Бога. Я ему сказала, что повешу крестик завтра. Но на следующий день моего сына не стало.
— У вас сохранился этот рисунок?
— Нет, он остался тогда в машине, полиция его не вернула. Где-то потерялся.
— Расскажите, что было дальше.
— Мы с мужем сели на передние кресла автомобиля. Саша стоял сзади, по центру, между нашими сиденьями. Когда мы остановились на светофоре, муж наклонился за роутером. И в тот момент произошел хлопок. Если бы он не наклонился, пуля попала бы в него. Пуля чиркнула затылок мужа, доли секунд. Сейчас могло бы не быть их обоих. Хочу отметить, что полиция до сих пор не провела экспертизу ранения моего мужа.
— Вы слышали выстрел?
— Нет. Я только увидела белый свет, это была вспышка, которая меня оттолкнула от моего сына. Я не могу описать это словами.
— Что происходило дальше?
— Все было как в тумане. Я увидела, что у моего сына нет полголовы. Муж выбежал из машины и начал кричать о помощи, чтобы кто-то вызвал скорую. Я понимала, что Сашу уже не спасти, но сердце его еще билось. Приехала скорая, и Сашу забрали. Меня не пустили в скорую. Я понимала, что Саша умирает, я хотела быть рядом с ним в этот момент, но меня не подпускали к нему.
— Когда появилось сообщение об убийстве мальчика, около ресторана появился букет роз. Кто принес эти цветы?
— Мы так и не знаем, кто их принес. Розы появились в тот момент, когда не было точно известно, что Саша умер. Тот, кто их принес не мог знать, что Саши уже нет.
— До покушения на вашего супруга вы подозревали, что вашей семье угрожает опасность?
— Нам раньше уже поступали угрозы. Подбрасывали чеку от гранаты. Мы привыкли к этому. Все это началось после того, как на Донбассе произошла война. Мы поженились пять лет назад, после начала войны. К тому моменту Вячеслав давно жил в Киеве. На Донбассе у него отобрали все, что там было: дом, бизнес. Он принял для себя решение остаться здесь… Хочу сказать, что на протяжении двух месяцев я ощущала, что что-то может произойти. Я ложилась спать и каждое утро просыпалась в ощущении того, что должно что-то произойти. Какая-то тревога. Но я не могла знать, что случится.
— Какой мотив покушения на вашего мужа? Он связан с вашим бизнесом или его политической деятельностью?
— Я не могу утверждать однозначно, ради чего можно пойти на такой грех и такое зверство.
— Ваш муж назвал восемь имен людей, которых он подозревает в причастности к покушению на него. Расскажите о них подробнее?
— Мы подозреваем всех, кроме Александра Грановского и Евгении Бурун – из тех, кого он ранее назвал (о них можно прочитать подробнее здесь.– Ред.). У этих людей нет мотива. Мы с ними разговаривали, они готовы пройти детектор лжи. Все остальные из названных с нами не связались, никто из них не прошел детектор лжи. У каждого из них может быть свой мотив.
— Что вы можете сказать о других людях, которых назвал ваш муж?
— Я могу дать характеристику только одному человеку, с которым лично знакома и которого хорошо знаю. Это Михаил Иванюк – бывший сотрудник СБУ и на сегодня действующий сотрудник МВД (Иванюк – экс-сотрудник СБУ, который ушел служить в "Азов", где возглавлял внутреннюю безопасность ("метеослужба", как ее еще называют), позывной "Булат", свою причастность к преступлению он отрицает. – Ред.). Это человек без чести и без слова. Да, в "Азове" есть очень много порядочных людей, патриотов, которые воюют за нашу страну, но не Иванюк. Для него нет семьи. Для него нет детей. Только деньги имеют значение. С ним общался мой муж, и я часто ему говорила, что это не тот человек, с которым нужно общаться. Мне Иванюк никогда не нравился как человек.
— Вы разговаривали с Михаилом Иванюком после покушения?
— В тот день, когда мы похоронили нашего сына, уже вечером я позвонила Иванюку.
— Почему вы позвонили именно ему?
— Я чувствовала, что нужно позвонить именно этому человеку.
— И что вы ему сказали?
— Я сказала ему, что хорошо знаю его жену. Хорошо знаю его прекрасных детей. Я присутствовала на крестинах его сына. Сказала, что пусть Господь их бережет, а он чтобы задумался над своей жизнью. И что ему ничего не сойдет с рук. Я этого не позволю. Сказала я эти слова в более грубой форме, но не хочу говорить это на публику.
— Как Иванюк отреагировал на ваш звонок?
— Он очень сильно испугался. Мне известно, что этот человек нанял адвокатов. Эти адвокаты начали мне писать письма с угрозами. Иванюк начал бегать и собирать справки о том, что он контуженый, что у него что-то не то с головой. Он нанял человека, чтобы готовиться к прохождению детектора.
— О каких угрозах идет речь?
— После наших заявлений и огласки в СМИ начали поступать письма и сообщения со словами: "После ваших заявлений мы готовы на любые действия, мы готовы к любому формату". Мы написали по этому поводу обращение в ГПУ. Ждем реакции.
— Как давно ваш муж и вы общаетесь с Иванюком?
— Мы познакомились с ним с начала войны на Донбассе. Но полгода назад наше общение с ним прекратилось. Мы поняли, что это не тот человек, за которого он себя выдает.
— А за кого он себя выдает?
— Он выдавал себя за человека, который защищал страну. Этим он нам импонировал. А на самом деле, кроме денег, в голове у него ничего святого нет.
— Все эти люди как-то связаны между собой, они знают друг друга?
— Сейчас ведется расследование, и я не могу об этом говорить.
— Вчера киевская прокуратура заявила, что одним из организаторов убийства является некий уроженец России. И этим человеком может быть сын кандидата в президенты Чечни Умара Абуева – некий Юсуп Абуев. Вам о чем-то говорит это имя?
— Нет. Я впервые услышала эту фамилию 2 декабря. Следствию было известно это имя уже на второй день…Сразу после того, как произошла эта трагедия, мы с мужем начали параллельно с МВД проводить свое расследование. Хочу сказать, что у нас уже есть 80% информации.
— Как вы проводите свое расследование, как собираете информацию?
— Мир не без добрых людей. Многие предложили нам свою помощь, помогли с информацией.
— И все же, каким образом Юсуп Абуев причастен к покушению на вашего супруга и убийству вашего сына?
— Для того чтобы делать какие-то выводы, нужно, чтобы шло следствие, а следствия нет.
— В каком смысле нет следствия?
— Следователи нам не звонят. Когда мы сами звоним, они говорят, что перезвонят. И никто не перезванивает. На второй день после случившегося мы с мужем назвали фамилии людей, которых мы подозреваем в случившемся. Спустя две недели нам впервые позвонил следователь и попросил их контакты. Это что, расследование? Это имитация. Константин Стогний, ведущий на ICTV, сделал сюжет по этом поводу. Там очень подробно о том, как сливается следствие. Он скоро выйдет.
— Вы верите, что организатор Юсуп Абуев?
— По нашей информации, Абуев – это лишь одно из звеньев. Он находится в розыске, но даже не по нашему делу, хотя про этого человека известно уже две недели. Мы просили у следователей, чтобы его подали в международный розыск именно по нашему делу, но этого до сих пор никто так и не сделал. В стране нет закона. Каждый день кого-то убивают, насилуют, похищают.
— Был ли допрошен кто-то из подозреваемых, которых ваш супруг называл публично?
— Нет. Насколько нам известно, их даже не вызывали в полицию. Спустя почти две недели полиция у нас просила их контакты.
— Вы считаете, что расследование умышленно тормозят?
— А как можно объяснить то, что через несколько дней после начала расследования следователь пошел на больничный, а другого не назначают? Мы звоним, нам не отвечают, не перезванивают. Мы считаем, что расследование заведомо тормозят, поэтому и проводим свое, независимое расследование. Информация об этом находится в двух странах, в Израиле и в Америке – на случай, если с нами что-то произойдет, ее обнародуют.
— А если следствие не будет продвигаться, вы обнародуете эту информацию?
— Я верю в то, что виновные будут установлены и наказаны. Сейчас я хочу предать огласке это дело. Чтобы его не замяли. Что будем делать с той информацией, которая есть в нашем распоряжении, сейчас сказать не могу.
— Как вы считаете, кто может тормозить расследование в этом деле?
— А кто в нашей стране может тормозить расследование в таком резонансном деле? Я думаю, всего несколько человек в стране.
— Вы не думали взять охрану после того, что случилось?
— А что сделает охрана, когда в центре города в тебя стреляет киллер? Первую неделю после случившегося нас охраняла частная фирма, мы ездили на бронированных автомобилях, которые нам дали наши друзья. Сейчас нас охраняет полиция. Поначалу мы с мужем боялись. Но потом отказались. Что нам может дать этот бронированный автомобиль, если сейчас так нагло убивают людей? Мы поняли, что нам это не поможет, и страх пропал.
Я сейчас езжу на том же автомобиле Range Rover, в котором произошло убийство. С теми же номерными знаками, и мне не страшно в него садиться. У нас пропал страх. Мы будем и дальше на нем ездить. Пусть этого автомобиля боятся те люди, которые совершили это преступление…
Я просыпаюсь каждое утро и думаю, что это все страшный сон. Я каждое утро жду, что мой сын придет ко мне. Каждую ночь мне снится, что нас хотят убить. Я просыпаюсь, бужу мужа и говорю, что нас идут убивать. Но пусть боятся те люди, которые убили нашего сына.
— Вы не думали переехать за границу?
— Нет. Мы решили, что будем жить здесь. В Украине. Там, где наш сын.
— Расскажите о своем сыне. Каким он был?
— Он был очень сильным ребенком, очень самостоятельным. После того как он впервые взял ложку, он сказал, что будет есть сам. Когда он научился одеваться, он всегда одевался сам и говорил, чтобы я ему не помогала. Он всегда раздевался сам. Мы его этому не учили, он все делал сам. Он говорил: "Мама, я сильный, посмотри, какой я сильный!". Он всем говорил, что он сильный. Сейчас я понимаю, почему он так говорил, потому что я должна быть сильной. Я сейчас сильная только ради своего сына. Я держу себя в руках только ради своего Сашеньки. Мы с мужем поддерживаем друг друга только ради своего сына. Я сейчас жива только ради него. Потому что он был сильным.
Он всегда всех обнимал и целовал. Дети в садике его очень любили. Он всех брал за ручку. Мне сейчас родители детей из садика пишут, что их дети приходят домой и спрашивают: "А где Саша?" "Когда придет Саша?". В садике воспитатели не отдают никому его шкафчик и кроватку, они говорят, что Саша вернется. Этот ребенок давал очень много любви всем окружающим. Саша, наверное, решил, что может дать свою любовь по-другому, что он может спасти чью-то жизнь. Мой сын знал, что его душа для того, чтобы сохранить маму и папу. Он сохранил своей любовью наши жизни.